hvrenja

Донецк. Май. 2016. 0. Еще один вид из окна. Слишком знакомый мне, существующий, существовавший, способный к существованию в бесчисленных вариациях. Впрочем, здесь сделана попытка передать туман, расстилающийся на закате. Я не помню такого. Видимо, климат меняется. Попытка передать, так же как и для всех следующих изображений, не говорит о том, что так это на самом деле есть. Попытка либо удачная, либо нет. Может быть, то есть не точно, как поэт, я могу, или вернее должен был бы, с легкостью читать символы. Знаки и символы правят миром. И это изречение принадлежит веку отнюдь даже не прошлому. Это, еще не то Лао Цзы, не то Конфуций формулировали. Читать символы не сложно. Настолько же, насколько каждый из нас поэт. Но как ученый я пристально вглядываюсь в их изнанку, зная, что каждый из них указывает на свои процессы, от взгляда скрытые, и, обязательно формирующие свои собственные символы, знаки. Некоторое мастерство образуется там, где не приходится затрачивать лишних

Волчья Война Гарольд А. Лэмб I Клит был зол. Очень зол был Клит, носивший прозвища Волк и Козак Кривой Сабли, у своих врагов, Татар и Турок. Хан Мирай Тха выставлял лишних часовых вокруг своих стад скота, если до него доходило хоть слово о том, что Клит крепко во власти маленького демона ярости. Никто в Запорожской Сечи, военном лагере Козаков вдоль берега Отче Днепра, даже сам Кошевой Атаман, не знал так хорошо как Хан Мирай Тха, Клита, Волка. И то, что предводитель Татар узнал, он узнал слишком поздно, к собственной цене, так как манерой Козака было нападать ночью без предупреждения. Потому Хан Мирай терпеливо ждал времени, где Клит должен ударить слишком рано или слишком поздно и древний счет будет закрыт. Ни один хан шестнадцатого века не имел столько копий по своему зову как Мирай Хан, великий потомок лидера Золотой Орды, чуть не самого Юссафа, который звался принцем принцев. Теперь, когда Клитовы усы были белы и мускулы на руках его оскудели, Козак знал, ч