К основному контенту

Джой Харджо. Орлиная Поэма.

Продолжая тему Джой Харджо. Все это черновики, которые я когда-нибудь, возможно доделаю. Или не доделаю. Вообще никогда не понимал разницы между стихотворением и поэмой, особенно при переводе, когда разницы нет, - так же как для новеллы и рассказа. Сегодня что-то попроще, покороче, и подобрее. Как вдруг понятны стали индейцы. Никогда не мог бы подумать. Впрочем, тут о красоте. И об орлах. На фото они есть, только маленькие – высоко парят. А то были где-то и в клетках, и на цепи... Но мы о высоком. Маленьких, с нашей приземленной точки зрения, но очень гордых птицах – летающих где-то высоко-высоко…

Eagle Poem
by JOY HARJO
(http://www.poetryfoundation.org/poem/175881)

Орлиная поэма
Джой Харджо

В молитве ты полностью открываешься
Небесам, земле, солнцу, луне
Одному целому голосу, который есть ты.
И знай, здесь есть большее,
Чего ты не можешь увидеть, не можешь услышать;
Не можешь знать, кроме моментов
Постепенно растущих, и в языках
Не всегда выразимых, но прочее
Круги движения.
Как орел воскресным утром
Над Солт Ривер. Кружит в голубых небесах
На ветру, очищая наши сердца
Сакральными крыльями.
Мы видим тебя, видим себя и знаем
Что мы должны нести высочайшую заботу
И доброту во всех вещах.
Вдохни, зная, что мы сделаны из
Всего этого, и дыши, зная
Что мы действительно благословенны, потому что мы
Родились, и скоро умрем в
Реальном круговороте движения,
Как орел завершающий круг утра
Внутри нас.
Мы молимся, что бы это случилось
В красоте.

В красоте.



Комментарии

Популярные сообщения из этого блога

Джуна Барнс. ТЕМНЫЙ ЛЕС. Предисловие.

Перевод NIGHTWOOD by Djuna Barnes. или: Найтвуд. Джуна Барнс. Принятое кое-где название НОЧНОЙ ЛЕС в этом рабочем варианте пока заменено более соответствующим текущему смыслу процесса, - рождающему свою собственную аллегорию. Словом, оно указывает, что вы вступаете сюда, как и я, на собственный страх и риск... ТЕМНЫЙ ЛЕС. Джуна Барнс Предисловие. Когда встает вопрос о написании предисловия к книге креативного характера, я всегда чувствую, что не много книг стоит представлять как в точности те, что имеют дерзость быть таковыми. Я уже свершил два подобных дерзновения; это третье, и если оно не последнее, то никто не будет удивлен этому более чем я сам. Я могу оправдать это предисловие лишь следующим образом. Кто-либо способный предугадывать реакцию людей при первом прочтении книги, постигнет эту развивающуюся по ходу интимную связь с ней. Я читал Найтвуд много раз, в рукописи, в правках, и после публикации. Если что-либо можно сделать для других читателей – принимая, чт...

Зигфрид Сассун. Самоубийство в окопах. И Пит Догерти.

Ко дню рождения Пита Догерти. Выполняется по просьбе нашего единственного фаната. Ну, и по совместительству фаната Пита. В честь дня рождения последнего, исполняется мной впервые) ………. ………. Ну что там, в самом деле, переводить? Вот это: https://www.youtube.com/watch?v=Obdxd_rfcsE ? Да не смешите, это даже сегодняшним детям понятно. Тем и берет, лирик хренов. Кто бы с ним возился, если бы именно этого он и не писал. Так что выбор пал не отрывки The Books of Albion: ( http://whatbecameofthelikelybroads.blogspot.com/…/books-of-… ) Ознакомиться с шедевром полностью можно здесь: ( http://version2.andrewkendall.com/…/misc/booksofa…/book1.htm ) И не на Богемию, написанную на поэтическом семинаре: http://genius.com/Pete-doherty-bowhemia-annotated Там, однако же, есть причина для длинной телеги – о той, ставшей обыденной, манере письма, что, по аналогии с постбродскизмом русской литературы, можно назвать пост буковскизмом. Но, нет смысла бросаться ярлыками навскид...

Найтвуд. Джуна Барнс. Отрывок первый.

В начале 1880, не смотря на сильно обоснованные подозрения что до целесообразности увековечивания той расы, что имела санкцию Бога и неодобрение людей, Хедвиг Волькбейн, Венская женщина великой крепости и военной красоты, лежа на задрапированной насыщенным ярким красным постели, под пологом с тиснеными развевающимися крыльями Дома Габсбургов, пуховом одеяле с конвертом сатина на нем, в массивных и потускневших золотых нитях, зажатых в руках Волькбейн - давала жизнь, в возрасте сорока пяти, единственному ребенку, сыну, через семь дней после того как ее врач предсказал что она разрешится. Вспахивая это поле, которое тряслось под цокот лошадей на улице внизу, с дюжинным великолепием генерала салютующего флагу, она назвала его Феликс, вытолкнула его из себя, и умерла. Отец ребенка ушел шестью месяцами ранее, жертва лихорадки. Гвидо Волькбейн, Еврей итальянского происхождения, был одновременно гурме и денди, никогда не появлявшийся на публике без ленты некоего не вполне ясного знака...