У каждого своя душевная рана: Блюз. Джой Харджо.Перевод Everybody Has a Heartache: A Blues by JOY HARJO

У каждого своя душевная рана: Блюз.

Джой Харджо

В Чикаго в терминале Юнайтед в пять в Пятницу вечером

Небеса разверзаются дождем и ветром, и все рейсы отложены навсегда.

Мы никогда не доберемся туда, куда следуем

И нет пути назад туда, откуда мы прибыли.

Луна и Солнце исчезли на остров, удаленный отовсюду.

У каждого своя душевная рана

Огромный хранитель врат Гейта Z-100 сохраняет спокойствие.

Этот страж небес подразнивает меня и заставляет улыбаться через неразбериху

Выдвигая свою авиалинию и настраивая против той, которой я обычно путешествую

Переходите на нашу сторону, мы обойдемся с вами хорошо

Я улыбаюсь, когда он возвращает мне мой билет, поворачиваясь затем очаровывать

Следующего пассажира. Его ноги устали в минимальной зарплаты ботинках.

У каждого своя душевная рана

Мужчина подергивающий головой под музыку которую кроме него никто не слышит, чувствует

Удовлетворение – полное пузо сладостей и жена, поющая колыбельную душевным мукам.

В его багаже (который будет утерян и никогда не отыщется) давняя мечта о полете

В Африку одному, с остановкой на обратном пути, выпустить истории, слишком тяжелые, чтобы везти домой. Он снимает ботинки, пройтись в теплом тропическом море.

Он будет петь предкам:

Заберите меня домой к маме. Никто не готовит так, как она.

Но все мамы сработались до костей, и ушли слишком рано.

Поломанные мужчиной.

У каждого своя душевная рана

Каждый жует жареное, мягкое, сладкое и жирное

Пока мы ждем слова в сердце продирающегося животного.

Искорка соды увлажняет сердцевину сна.

Эта женщина вон там, бульонного цвета, говорит то, что делает.

Отлично сработано - насколько можно ожидать от мира

Где она отнюдь не королева красоты, никогда не на виду

Всегда позади, где-то в задних рядах -

Она держит новоявленного малыша. У него круп.

Тише, тише. Спи моя маленькая овечка.

Он сидит перед ней со своей свежей порослью зубов.

У каждого своя душевная рана

Этот мужчина не говорит ни с кем, но тело его говорит.

Половина печени проглочена яростью, - вторая половина пытается извиняться

Какого переполоху я наделал в истории, - думает он не думая.

Мама проходит сквозь ширму, ее одежда рвется,

Скулит: Все в порядке крошка, пожалуйста, не плачь.

Не плачь. Крошка не плачь.

И он больше не плачет.

У каждого своя душевная рана

Девушка-подросток, облаченная поражать, прогуливается кругом, с тесьмой там и кружевом здесь

Родственники ее матери за несколько тысяч миль отсюда спланировали визит

Они скорее должны жить на планете мороженого

Она новое крылышко, проросшее на разбитой надежде семьи

Танцуй деточка, - ты несешь веселье.

Только не смотри вниз.

У каждого своя душевная рана

Хорошенькая девочка-панк печатает на своем экране

Незнакомцу, которого она никогда не видела:

Перед самой зарей, ты снова возносишься под мраморные небеса

Я гладила приятную кожу, и держала напиток в руке

Летала с кометным посланником, которого никто не видит

Мимолетный посетитель предрекает, что верх станет низом

И низ упадет и утонет в море.

Мне хочется сказать ей

Ты будешь обедать с королем лобстеров и

И танцевать с крабами, щелкающими кастаньетами. Ты будешь спать -

Проходя вне коридора тоски с незнакомцем

Которого любила все эти годы.

У каждого своя душевная рана

Эта тишина посреди шума терминала – гора бизоньих черепов

Никто не знает - никто не видит

Пока туземцы танцуют с шаманом, облаченным в плоть и красоту

Ты просто не существуешь. Мы распылены по разбойной ковбойской истории.

О чем они думали со всеми этими ружьями и нарукавными повязками

Детских размеров.

Они просто не хотят вспоминать.

Мы здесь.

В терминале остановившегося времени я внезапно прихожу к ритму,

Что ведет голодный дух, пьяный от слов и песен.

Что мне делать?

Я должна позаботиться о нем.

Этот изголодавшийся дух ест огонь, поэзию и дождь. Он хочет только любви.

Я говорю:

Ты хочешь любви?

Знал ли ты когда либо, как она выглядит, как она пахнет?

Но ты не можешь спорить с голодными духами.

Я не знаю точно, куда я направляюсь. Я знаю только, где я была.

Я хочу сказать мужчине, просыпанному сквозь обломки, найти нас здесь

В блюзовом шейке исчезающей истории

Я чувствую тяжесть его сердца на своей щеке

Его рука на моей ягодице, прижимает меня, в темноте, туда

Куда не добраться ни одному солдату

Я слышу боевые кличи воинов призывающие сжечь стоянку

От брутальности забвения

У каждого своя душевная рана

Мы все найдем свой путь, хоть через огонь, рвущийся из дыр прыжка времени

Хоть через землетрясение, или, прорыв любви, выплескивающейся сквозь дрянь материи

В эфире, складывая одну ношу

Против другой — 

У нас есть душевная рана.

NOTES: Joy Harjo, March 18, 2013 United Terminal C, Chicago and en route between Chicago O’Hare and Newport, Virginia.

Source: Poetry (March 2014).