К основному контенту

Возможно, мир кончается здесь. Джой Харджо.


Возможно, мир кончается здесь.

Джой Харджо.


Мир начинается на кухонном столе. Неважно что, мы должные есть, чтобы жить.

Дары земли принесены и приготовлены, разложены на столе. И так было от сотворения и так будет дальше.

Мы прогоняем от него цыплят и собак. На его углах дети оставляют следы зубов. Под ним они ссаживают коленки.

Это здесь дети получают наставления о том, что значит быть человеком. За ним мы делаем мужчину, создаем женщину.

За этим столом мы сплетничаем, вызываем из памяти врагов и призраки любовников.

Наш мечты пьют с нами кофе и обнимают детей. Они смеются с нами над нашими мелкими, вечно падающими сущностями, когда мы собираемся за этим столом вновь.

Этот стол - дом в дожде и зонтик на солнце.

Войны начинались и заканчивались за этим столом. Это место укрытия в тени террора.
Место для празднования ужасных побед.

На этом столе мы даем жизнь и здесь готовим родителей к погребению.

За этим столом мы поем от радости и от горя. Мы молимся от страданий и раскаяния. Мы благодарим.

Возможно, мир закончится за этим кухонным столом, пока мы, улыбаясь и плача, едим свой последний сладкий кусок.




"Perhaps the World Ends Here" from The Woman Who Fell From the Sky by Joy Harjo. Copyright © 1994 by Joy Harjo. Used by permission of W.W. Norton & Company, Inc., 
Source: The Woman Who Fell From the Sky (W. W. Norton and Company Inc., 1994)
(http://www.poetryfoundation.org/poem/179782)

Комментарии

Популярные сообщения из этого блога

Джуна Барнс. ТЕМНЫЙ ЛЕС. Предисловие.

Перевод NIGHTWOOD by Djuna Barnes. или: Найтвуд. Джуна Барнс. Принятое кое-где название НОЧНОЙ ЛЕС в этом рабочем варианте пока заменено более соответствующим текущему смыслу процесса, - рождающему свою собственную аллегорию. Словом, оно указывает, что вы вступаете сюда, как и я, на собственный страх и риск... ТЕМНЫЙ ЛЕС. Джуна Барнс Предисловие. Когда встает вопрос о написании предисловия к книге креативного характера, я всегда чувствую, что не много книг стоит представлять как в точности те, что имеют дерзость быть таковыми. Я уже свершил два подобных дерзновения; это третье, и если оно не последнее, то никто не будет удивлен этому более чем я сам. Я могу оправдать это предисловие лишь следующим образом. Кто-либо способный предугадывать реакцию людей при первом прочтении книги, постигнет эту развивающуюся по ходу интимную связь с ней. Я читал Найтвуд много раз, в рукописи, в правках, и после публикации. Если что-либо можно сделать для других читателей – принимая, чт...

Зигфрид Сассун. Самоубийство в окопах. И Пит Догерти.

Ко дню рождения Пита Догерти. Выполняется по просьбе нашего единственного фаната. Ну, и по совместительству фаната Пита. В честь дня рождения последнего, исполняется мной впервые) ………. ………. Ну что там, в самом деле, переводить? Вот это: https://www.youtube.com/watch?v=Obdxd_rfcsE ? Да не смешите, это даже сегодняшним детям понятно. Тем и берет, лирик хренов. Кто бы с ним возился, если бы именно этого он и не писал. Так что выбор пал не отрывки The Books of Albion: ( http://whatbecameofthelikelybroads.blogspot.com/…/books-of-… ) Ознакомиться с шедевром полностью можно здесь: ( http://version2.andrewkendall.com/…/misc/booksofa…/book1.htm ) И не на Богемию, написанную на поэтическом семинаре: http://genius.com/Pete-doherty-bowhemia-annotated Там, однако же, есть причина для длинной телеги – о той, ставшей обыденной, манере письма, что, по аналогии с постбродскизмом русской литературы, можно назвать пост буковскизмом. Но, нет смысла бросаться ярлыками навскид...

Найтвуд. Джуна Барнс. Отрывок первый.

В начале 1880, не смотря на сильно обоснованные подозрения что до целесообразности увековечивания той расы, что имела санкцию Бога и неодобрение людей, Хедвиг Волькбейн, Венская женщина великой крепости и военной красоты, лежа на задрапированной насыщенным ярким красным постели, под пологом с тиснеными развевающимися крыльями Дома Габсбургов, пуховом одеяле с конвертом сатина на нем, в массивных и потускневших золотых нитях, зажатых в руках Волькбейн - давала жизнь, в возрасте сорока пяти, единственному ребенку, сыну, через семь дней после того как ее врач предсказал что она разрешится. Вспахивая это поле, которое тряслось под цокот лошадей на улице внизу, с дюжинным великолепием генерала салютующего флагу, она назвала его Феликс, вытолкнула его из себя, и умерла. Отец ребенка ушел шестью месяцами ранее, жертва лихорадки. Гвидо Волькбейн, Еврей итальянского происхождения, был одновременно гурме и денди, никогда не появлявшийся на публике без ленты некоего не вполне ясного знака...