К основному контенту

Тринадцать способов смотреть на Черного Дрозда. Уоллес Стивенс


Тринадцать способов смотреть на Черного Дрозда.
Уоллес Стивенс




I

Среди двадцати снежных вершин,
Единственным движением был
Глаз черного дрозда.


II

Я был в трех умах,
Как дерево
В котором три дрозда.


III

Дрозд кружился в осеннем ветру.
Это было малой частью пантомимы.


IV

Мужчина и женщина
Едины.
Мужчина, женщина и дрозд
Едины.


V

Я не знаю что предпочесть,
Красоту инфекций
Или красоту инсинуаций,
Дрозд свистит
Или потом.


VI

Сосульки заполняли длинное окно
Варварского стекла.
Тень дрозда
Пересекла его, оттуда и сюда.
Настрой
Оставил след в тени
Неразличимой причины.


VII

О худой человек из Хаддама,
Зачем представляешь ты птиц золотых?
Разве не видишь как дрозд
Вьется вкруг ног
Женщины рядом с тобой?


VIII

Я знаю благородные говоры
И ясные, неизбежные ритмы;
Но знаю я, так же,
Что дрозд заключен
В то, что знаю я.


IX

Когда дрозд улетает из виду,
Он отмечает край
Одного из многих кругов.


X

При взгляде на дрозда
Летящего в зеленом свете,
Даже сводни эвфонии
Разрыдаются резко.


XI

Он заехал в Коннектикут
В стеклянной карете.
И тут, страх пронзил его,
Что он перепутал
Тень своего экипажа
И дрозда.


XII

Река движется.
Дрозд должно быть летит.


XIII

Был вечер весь пол-день.
Шел снег
И он шел к снегу.
В конечность-кедре
Дрозд сидел.



Перевод Wallace Stevens, “Thirteen Ways of Looking at a Blackbird” from The Collected Poems of Wallace Stevens. Copyright 1954 by Wallace Stevens. Reprinted with the permission of Alfred A. Knopf, a division of Random House, Inc.
http://www.poetryfoundation.org/poem/174503

Комментарии

Популярные сообщения из этого блога

Джуна Барнс. ТЕМНЫЙ ЛЕС. Предисловие.

Перевод NIGHTWOOD by Djuna Barnes. или: Найтвуд. Джуна Барнс. Принятое кое-где название НОЧНОЙ ЛЕС в этом рабочем варианте пока заменено более соответствующим текущему смыслу процесса, - рождающему свою собственную аллегорию. Словом, оно указывает, что вы вступаете сюда, как и я, на собственный страх и риск... ТЕМНЫЙ ЛЕС. Джуна Барнс Предисловие. Когда встает вопрос о написании предисловия к книге креативного характера, я всегда чувствую, что не много книг стоит представлять как в точности те, что имеют дерзость быть таковыми. Я уже свершил два подобных дерзновения; это третье, и если оно не последнее, то никто не будет удивлен этому более чем я сам. Я могу оправдать это предисловие лишь следующим образом. Кто-либо способный предугадывать реакцию людей при первом прочтении книги, постигнет эту развивающуюся по ходу интимную связь с ней. Я читал Найтвуд много раз, в рукописи, в правках, и после публикации. Если что-либо можно сделать для других читателей – принимая, чт...

Зигфрид Сассун. Самоубийство в окопах. И Пит Догерти.

Ко дню рождения Пита Догерти. Выполняется по просьбе нашего единственного фаната. Ну, и по совместительству фаната Пита. В честь дня рождения последнего, исполняется мной впервые) ………. ………. Ну что там, в самом деле, переводить? Вот это: https://www.youtube.com/watch?v=Obdxd_rfcsE ? Да не смешите, это даже сегодняшним детям понятно. Тем и берет, лирик хренов. Кто бы с ним возился, если бы именно этого он и не писал. Так что выбор пал не отрывки The Books of Albion: ( http://whatbecameofthelikelybroads.blogspot.com/…/books-of-… ) Ознакомиться с шедевром полностью можно здесь: ( http://version2.andrewkendall.com/…/misc/booksofa…/book1.htm ) И не на Богемию, написанную на поэтическом семинаре: http://genius.com/Pete-doherty-bowhemia-annotated Там, однако же, есть причина для длинной телеги – о той, ставшей обыденной, манере письма, что, по аналогии с постбродскизмом русской литературы, можно назвать пост буковскизмом. Но, нет смысла бросаться ярлыками навскид...

Найтвуд. Джуна Барнс. Отрывок первый.

В начале 1880, не смотря на сильно обоснованные подозрения что до целесообразности увековечивания той расы, что имела санкцию Бога и неодобрение людей, Хедвиг Волькбейн, Венская женщина великой крепости и военной красоты, лежа на задрапированной насыщенным ярким красным постели, под пологом с тиснеными развевающимися крыльями Дома Габсбургов, пуховом одеяле с конвертом сатина на нем, в массивных и потускневших золотых нитях, зажатых в руках Волькбейн - давала жизнь, в возрасте сорока пяти, единственному ребенку, сыну, через семь дней после того как ее врач предсказал что она разрешится. Вспахивая это поле, которое тряслось под цокот лошадей на улице внизу, с дюжинным великолепием генерала салютующего флагу, она назвала его Феликс, вытолкнула его из себя, и умерла. Отец ребенка ушел шестью месяцами ранее, жертва лихорадки. Гвидо Волькбейн, Еврей итальянского происхождения, был одновременно гурме и денди, никогда не появлявшийся на публике без ленты некоего не вполне ясного знака...