Просто те процессы, что идут
внизу, однажды индуцированные, способны выйти из себя сами, стать больше самих
или меньше самих себя, но где тот эталон, с которым это должно сравниваться. Больше
или меньше чего, может быть та великая миссия, в которую они уверовали, забыв
расспросить о главном. В чем же она заключается по сути. И кто эту суть знает.
Вот он, симулякр, полностью составленный из слов и риторики. Любое обсуждение уже
не имеет никакого принципиального значения, когда вытесненное желание
отправляется своим собственным путем, больше не задавая вопросов о своем
значении.
Может быть, я думал именно об
этом, лежа на границе, под таким же дождем, как идет сегодня с утра, укрывшись
накидкой. Когда и кому теперь объяснять, где погребены основы происходящего,
когда никаких основ уже никому не нужно. Весь смысл заключался, в сокрытии этого смысла, сокрытии начал, основ,
а главное, вопросов к ним отсылающих. А может быть, я об этом и не думал.
Скорее я вспоминал лес, ближе к ночи, где мы будем отдыхать весь следующий
день. И свой бесконечный треп о том, что Catcher In The Rye не
равен Над Пропастью Во Ржи.
- Надо же! Молодежь в наше
время еще читает такие книги!
Я как то давно забыл, что я
могу сойти за молодежь, хотя и правда, я рассказываю это не местному мужчине, а
своему молодому приятелю.
- Но ведь все равно суть
остается той же самой.
Так замечает мой приятель.
Остается суть романа, но суть фразы изменена, и теперь, будет рифмоваться
совсем по-другому. Более того, сравнивая игру одних и других, мы способны
обнаружить, что они ведут в совершенно разных направлениях, порождая в свою
очередь свою игру. Ловец, кто-то живой внизу, подхватывающий падающих детей,
оказывается неравен тому, кто стоит над пропастью. Две различные позиции, дают
двух разных главных героев и в разных обстоятельствах. Но ведь суть романа
останется той же самой. Его нарратив неизменен. Но каково число тех, кто читал
роман по сравнению с теми, кто слышал его название. И почему, оно звучит
красивее и правильнее в этом варианте.
Возможно, мой треп состоит
именно в этом. Я точно не помню.
- Харе, базарить. Развел тут
теревени и совсем голову забил! Иди отсюда! Мы отдыхать приехали! Давай иди
сюда! Пить будем!
И он уходит, старик, подошедший
к нам, согнувшийся и как-то моментально сникший. Его жена, его семья и друзья
сидят у огня. Они выпивают. Визгливые старые бабы, чей визг становится каким-то
все более высоким и менее стройным, по мере опьянения. Десантник с крашеной
блондинкой в накинутом на нее кителе. Классика. Есть в старике что-то местное,
так же как и хозяева, семья, многочисленные сестры-старушки, с предводителем
стариком, - кажется, мужем одной из них. Отходим и мы.
Комментарии
Отправить комментарий