К основному контенту

про паззл

Так вот где то в этот момент, однако же, ты вдруг вспомнишь, что плана, увы, нет. Если бы он присутствовал, все было бы проще. Но, что опять же есть отсутствие плана. Если нет плана, должен быть хотя бы план плана. Ну что-то вроде замысла о замысле. Роман – блог? Ну что тут, право, нового. Это и есть следы, что мы оставляем в этом мире, доказывая каждый раз – видел, был, находился. Роман – паззл. Может ли это быть, при всей своей вычурности, чем-то новым, но,  вряд ли нужным. Жизнь, записанная не подряд, но в некоей своей последовательности. Но кому интересно складывать отрывки в целую картину. Здесь, наверное, стоит подумать, что складывать их в целую картину должен автор, и концепт просто в том, что,  однажды я, сам, соберу этот набор букв и слов и мыслей и повестей, и сложу их во что-то одно, и это одно и будет неким произведением, но, как всегда бывает, никто ничего не сложит и отрывки останутся отрывками, впрочем, именно отрывки и части, могут, и действительно должны что-то составить, привязанные к карте, плану, идее, которая все и никак не сложит картину самой себя. Но, таков и есть, пожалуй, некоторый план. Собрать из обрывков нечто вроде целой картины, даже если из них ничего и не складывается. И опять. Не много ли пафоса. Просто дневник, который никто не вел, не писал, не запоминал, и все-таки запоминал, и, выписывая его, начиная с разных его моментов, мы и обнаруживаем кого-то, или что-то, но вопрос, имеет ли это некую ценность. Впрочем, всякий паззл имеет свой отдельный смысл, и разница в паззлах и есть, то что и есть ценного.

Комментарии

Популярные сообщения из этого блога

Джуна Барнс. ТЕМНЫЙ ЛЕС. Предисловие.

Перевод NIGHTWOOD by Djuna Barnes. или: Найтвуд. Джуна Барнс. Принятое кое-где название НОЧНОЙ ЛЕС в этом рабочем варианте пока заменено более соответствующим текущему смыслу процесса, - рождающему свою собственную аллегорию. Словом, оно указывает, что вы вступаете сюда, как и я, на собственный страх и риск... ТЕМНЫЙ ЛЕС. Джуна Барнс Предисловие. Когда встает вопрос о написании предисловия к книге креативного характера, я всегда чувствую, что не много книг стоит представлять как в точности те, что имеют дерзость быть таковыми. Я уже свершил два подобных дерзновения; это третье, и если оно не последнее, то никто не будет удивлен этому более чем я сам. Я могу оправдать это предисловие лишь следующим образом. Кто-либо способный предугадывать реакцию людей при первом прочтении книги, постигнет эту развивающуюся по ходу интимную связь с ней. Я читал Найтвуд много раз, в рукописи, в правках, и после публикации. Если что-либо можно сделать для других читателей – принимая, чт...

Зигфрид Сассун. Самоубийство в окопах. И Пит Догерти.

Ко дню рождения Пита Догерти. Выполняется по просьбе нашего единственного фаната. Ну, и по совместительству фаната Пита. В честь дня рождения последнего, исполняется мной впервые) ………. ………. Ну что там, в самом деле, переводить? Вот это: https://www.youtube.com/watch?v=Obdxd_rfcsE ? Да не смешите, это даже сегодняшним детям понятно. Тем и берет, лирик хренов. Кто бы с ним возился, если бы именно этого он и не писал. Так что выбор пал не отрывки The Books of Albion: ( http://whatbecameofthelikelybroads.blogspot.com/…/books-of-… ) Ознакомиться с шедевром полностью можно здесь: ( http://version2.andrewkendall.com/…/misc/booksofa…/book1.htm ) И не на Богемию, написанную на поэтическом семинаре: http://genius.com/Pete-doherty-bowhemia-annotated Там, однако же, есть причина для длинной телеги – о той, ставшей обыденной, манере письма, что, по аналогии с постбродскизмом русской литературы, можно назвать пост буковскизмом. Но, нет смысла бросаться ярлыками навскид...

Найтвуд. Джуна Барнс. Отрывок первый.

В начале 1880, не смотря на сильно обоснованные подозрения что до целесообразности увековечивания той расы, что имела санкцию Бога и неодобрение людей, Хедвиг Волькбейн, Венская женщина великой крепости и военной красоты, лежа на задрапированной насыщенным ярким красным постели, под пологом с тиснеными развевающимися крыльями Дома Габсбургов, пуховом одеяле с конвертом сатина на нем, в массивных и потускневших золотых нитях, зажатых в руках Волькбейн - давала жизнь, в возрасте сорока пяти, единственному ребенку, сыну, через семь дней после того как ее врач предсказал что она разрешится. Вспахивая это поле, которое тряслось под цокот лошадей на улице внизу, с дюжинным великолепием генерала салютующего флагу, она назвала его Феликс, вытолкнула его из себя, и умерла. Отец ребенка ушел шестью месяцами ранее, жертва лихорадки. Гвидо Волькбейн, Еврей итальянского происхождения, был одновременно гурме и денди, никогда не появлявшийся на публике без ленты некоего не вполне ясного знака...