К основному контенту

Marker In The Sand by Pearl Jam. Русский перевод. Маркер в Песке.

Все-таки, Эдди Ведер - поэт сложный. Учитывая песенную манеру письма,Приходится постоянно полагаться на собственный слух, примерно, укладываясь в заданный ритм... все-таки, это песня, и, как всегда и везде, а здесь особенно, все построенно на гласных, коротких или тянущихся, произносимых и не произносимых их сочетаниях, паузах для вдохов и выдохов...
Впрочем, все это не важно, правда же?
https://youtu.be/G2MnqxQ31sk

Вот и Маркер
Его не видно под песком
Вот он скрыл все
Содержания посланий
От недопонимания
Чем Изначально Правда
Была. Теперь продолжая
Верой, но не любовью...

Гуляя по канату высоко
Что пошло не так?
Над моральной базой
Видеть картины
Подталкиванния.
Ой, спускайся...
Так с живущим пусть
Все что живо любит
Так непрощенное прежде
Всего требует прощения...
Боже, что ты сказал?
Но колеблющимся
Для свободы не нужно веры
Всем сбитым с пути
Был дан начальный план
Теперь с обеих сторон
Утверждающих 'убийство во имя'
Бога которого нигде
Не найти, что удобно...
Да что за хрень?
Гуляя высоко над
Моральной плоскостью
Перейдя мост
Прежде чем сжег
Иди по кругу
С живущим, пусть
Все что живо любит
Непрощенное, прежде
Всего, требует прощения
Боже, что ты сказал?
Боже, что ты говоришь?
Меня тошнит...
Болезнь выходит из меня
Как вид свободы
В море высасывается
И решение?
Кабы от меня это зависило
Но эта ложь
Опасна для меня весьма
Да что не так?
Высоко на канате
Над моральной землей
С видениями
Карабкаясь кой-как
Ой, спускайся
Живым, пусть
Живое любит
Непрощенное пусть
Требует прощения?
Ой, что ты сказал?
Боже, что ты сказал?
Что ты сказал?
Взываю, взываю
Взываю, взываю

Комментарии

Популярные сообщения из этого блога

Джуна Барнс. ТЕМНЫЙ ЛЕС. Предисловие.

Перевод NIGHTWOOD by Djuna Barnes. или: Найтвуд. Джуна Барнс. Принятое кое-где название НОЧНОЙ ЛЕС в этом рабочем варианте пока заменено более соответствующим текущему смыслу процесса, - рождающему свою собственную аллегорию. Словом, оно указывает, что вы вступаете сюда, как и я, на собственный страх и риск... ТЕМНЫЙ ЛЕС. Джуна Барнс Предисловие. Когда встает вопрос о написании предисловия к книге креативного характера, я всегда чувствую, что не много книг стоит представлять как в точности те, что имеют дерзость быть таковыми. Я уже свершил два подобных дерзновения; это третье, и если оно не последнее, то никто не будет удивлен этому более чем я сам. Я могу оправдать это предисловие лишь следующим образом. Кто-либо способный предугадывать реакцию людей при первом прочтении книги, постигнет эту развивающуюся по ходу интимную связь с ней. Я читал Найтвуд много раз, в рукописи, в правках, и после публикации. Если что-либо можно сделать для других читателей – принимая, чт...

Зигфрид Сассун. Самоубийство в окопах. И Пит Догерти.

Ко дню рождения Пита Догерти. Выполняется по просьбе нашего единственного фаната. Ну, и по совместительству фаната Пита. В честь дня рождения последнего, исполняется мной впервые) ………. ………. Ну что там, в самом деле, переводить? Вот это: https://www.youtube.com/watch?v=Obdxd_rfcsE ? Да не смешите, это даже сегодняшним детям понятно. Тем и берет, лирик хренов. Кто бы с ним возился, если бы именно этого он и не писал. Так что выбор пал не отрывки The Books of Albion: ( http://whatbecameofthelikelybroads.blogspot.com/…/books-of-… ) Ознакомиться с шедевром полностью можно здесь: ( http://version2.andrewkendall.com/…/misc/booksofa…/book1.htm ) И не на Богемию, написанную на поэтическом семинаре: http://genius.com/Pete-doherty-bowhemia-annotated Там, однако же, есть причина для длинной телеги – о той, ставшей обыденной, манере письма, что, по аналогии с постбродскизмом русской литературы, можно назвать пост буковскизмом. Но, нет смысла бросаться ярлыками навскид...

Найтвуд. Джуна Барнс. Отрывок первый.

В начале 1880, не смотря на сильно обоснованные подозрения что до целесообразности увековечивания той расы, что имела санкцию Бога и неодобрение людей, Хедвиг Волькбейн, Венская женщина великой крепости и военной красоты, лежа на задрапированной насыщенным ярким красным постели, под пологом с тиснеными развевающимися крыльями Дома Габсбургов, пуховом одеяле с конвертом сатина на нем, в массивных и потускневших золотых нитях, зажатых в руках Волькбейн - давала жизнь, в возрасте сорока пяти, единственному ребенку, сыну, через семь дней после того как ее врач предсказал что она разрешится. Вспахивая это поле, которое тряслось под цокот лошадей на улице внизу, с дюжинным великолепием генерала салютующего флагу, она назвала его Феликс, вытолкнула его из себя, и умерла. Отец ребенка ушел шестью месяцами ранее, жертва лихорадки. Гвидо Волькбейн, Еврей итальянского происхождения, был одновременно гурме и денди, никогда не появлявшийся на публике без ленты некоего не вполне ясного знака...