К основному контенту

Геть, Геть. Роберт Фрост


‘Геть, Геть -’
Роберт Фрост


Та жужачча пила ричала та бриньчала на подвір’ї
Та робила пил й роняла стовпжелезні стики дерева,
Запашний крам коли той бриз по ним повіє.
І звідси ті, що підіймали зір, могли порахувати
П’ять гір, що шинкувалися одна за одну
Під сонцесхилом далеко в Вермонт.
І та пила ричала та бриньчала, ричала та бриньчала,
Як то біжить світло, чи навантаження бере.
І не відбулось нічого: день був весь та кінчен.
Клич це день, я б хотів їм був сказати
Задовольнити хлопця, даючи йому години частку.
Що хлопець так цінує, коли збавлен від роботи.
Його сестра стоїть за ним в своїм апроні
Казати їм ‘Вечеря’. При слові, та пила,
Якщо довести, пили знають що таке вечеря,
Стрибнувши до рук хлопця, чи здається стрибне –
Він повинен дати руку. Як там не було,
Не виключаючи і зустрічі. Бо та рука!
Перший хлопа викрик був жалісна посмішка,
Як він хитнувсь до них тримаючи ту руку
Частка в благанні, та частка як то втримати
Життя від проливання. Тоді тій хлопець бачив все-
З часу коли був літній певно знати, великий хлопчик,
Що робив роботу чоловіка, хоч дитина в серці -
Він бачив все прокручене. ‘Не дай йому відрізати мі руку-
Доктору тому, коли прийде. Не дай йому, сестро!’
Так. Та рука вже та пішла.
Тій доктор спутав його в темряву чи етер.
Він лежав і теплив губи подухом.
По тому - спостерігач на пульсі прийняв ляк.
Ніхто не вірив. Вони вслухались до серця.
Мало-менше-ніц! – і те скінчило те.
Нема чого по тому будувати. Та вони, с тоді як
Стали не один мрець, к своїм обов'язкам повернені.





переклад ‘Out, Out—’ by ROBERT FROST

http://www.poetryfoundation.org/poems-and-poets/poems/detail/53087

Комментарии

Популярные сообщения из этого блога

Джуна Барнс. ТЕМНЫЙ ЛЕС. Предисловие.

Перевод NIGHTWOOD by Djuna Barnes. или: Найтвуд. Джуна Барнс. Принятое кое-где название НОЧНОЙ ЛЕС в этом рабочем варианте пока заменено более соответствующим текущему смыслу процесса, - рождающему свою собственную аллегорию. Словом, оно указывает, что вы вступаете сюда, как и я, на собственный страх и риск... ТЕМНЫЙ ЛЕС. Джуна Барнс Предисловие. Когда встает вопрос о написании предисловия к книге креативного характера, я всегда чувствую, что не много книг стоит представлять как в точности те, что имеют дерзость быть таковыми. Я уже свершил два подобных дерзновения; это третье, и если оно не последнее, то никто не будет удивлен этому более чем я сам. Я могу оправдать это предисловие лишь следующим образом. Кто-либо способный предугадывать реакцию людей при первом прочтении книги, постигнет эту развивающуюся по ходу интимную связь с ней. Я читал Найтвуд много раз, в рукописи, в правках, и после публикации. Если что-либо можно сделать для других читателей – принимая, чт...

Зигфрид Сассун. Самоубийство в окопах. И Пит Догерти.

Ко дню рождения Пита Догерти. Выполняется по просьбе нашего единственного фаната. Ну, и по совместительству фаната Пита. В честь дня рождения последнего, исполняется мной впервые) ………. ………. Ну что там, в самом деле, переводить? Вот это: https://www.youtube.com/watch?v=Obdxd_rfcsE ? Да не смешите, это даже сегодняшним детям понятно. Тем и берет, лирик хренов. Кто бы с ним возился, если бы именно этого он и не писал. Так что выбор пал не отрывки The Books of Albion: ( http://whatbecameofthelikelybroads.blogspot.com/…/books-of-… ) Ознакомиться с шедевром полностью можно здесь: ( http://version2.andrewkendall.com/…/misc/booksofa…/book1.htm ) И не на Богемию, написанную на поэтическом семинаре: http://genius.com/Pete-doherty-bowhemia-annotated Там, однако же, есть причина для длинной телеги – о той, ставшей обыденной, манере письма, что, по аналогии с постбродскизмом русской литературы, можно назвать пост буковскизмом. Но, нет смысла бросаться ярлыками навскид...

Найтвуд. Джуна Барнс. Отрывок первый.

В начале 1880, не смотря на сильно обоснованные подозрения что до целесообразности увековечивания той расы, что имела санкцию Бога и неодобрение людей, Хедвиг Волькбейн, Венская женщина великой крепости и военной красоты, лежа на задрапированной насыщенным ярким красным постели, под пологом с тиснеными развевающимися крыльями Дома Габсбургов, пуховом одеяле с конвертом сатина на нем, в массивных и потускневших золотых нитях, зажатых в руках Волькбейн - давала жизнь, в возрасте сорока пяти, единственному ребенку, сыну, через семь дней после того как ее врач предсказал что она разрешится. Вспахивая это поле, которое тряслось под цокот лошадей на улице внизу, с дюжинным великолепием генерала салютующего флагу, она назвала его Феликс, вытолкнула его из себя, и умерла. Отец ребенка ушел шестью месяцами ранее, жертва лихорадки. Гвидо Волькбейн, Еврей итальянского происхождения, был одновременно гурме и денди, никогда не появлявшийся на публике без ленты некоего не вполне ясного знака...